Интервью с Д.И. Ермоловичем

Он любезно согласился ответить на несколько моих вопросов. Надеюсь, что вам будет интересно.

1) Расскажите, пожалуйста, почему Вы решили стать переводчиком? Откуда появилась любовь к изучению иностранных языков? 

В детстве у меня было множество интересов: я с одинаковым увлечением и рисовал, и изучал со словарём английские книжки, и читал, как художественную литературу, учебники по интегральному исчислению. По окончании школы, решая, в какой вуз поступать, я перебирал варианты из художественных, гуманитарных и технических вузов. 
«Гирькой» на чаше весов стало то, что в Институте иностранных языков училась моя сестра. Уже со второго курса института у меня началась переводческая работа – студентов нередко привлекали к сопровождению иностранных, в основном молодёжных, делегаций. И всё-таки осознание того, что перевод – это моя профессия, пришло только на третьем курсе, когда у нас начались занятия по практике и теории перевода. Думаю, что любовь к переводу мне передали мои педагоги – великие мастера и одновременно прекрасные люди: Яков Иосифович Рецкер, Леонид Степанович Бархударов, Вилен Наумович Комиссаров, Юрий Анатольевич Денисенко, Светлана Анастасьевна Бурляй, Ираида Эрастовна Воронцова, Александр Давыдович Швейцер. 

2) У Вас огромное количество научных работ. Скажите, пожалуйста, какой был основной мотив для создания учебника «Перевод с русского языка на английский»? 

Основной мотив заключался в том, что систематического учебника по этой дисциплине в нашей стране не издавалось с 1964 года. А я как раз вёл эту дисциплину на старших курсах факультета переводчиков МГЛУ, и мне было ясно, с какими трудностями сталкиваются студенты и какие проблемы русско-английского перевода хуже всего освещены в учебной литературе. Кроме того, мне хотелось создать учебник, построенный на стройной системе, и мне кажется, что я такую систему разработал. 

3) В Вашей статье «Не платил на за любовь, ни за славу» про легенду Я.И. Рецкер, у которого Вы учились, вы говорите о том, как вам повезло научиться у него не только фундаментальному подходу, но и таким жизненным правилам, как например, глубокое уважение к студентам. А как обстоят дела в современной подготовкой переводчиков? Есть ли необходимый фундамент для подготовки квалифицированных кадров? Если нет, то какие необходимые компоненты должны в нём присутствовать? 

Хорошо готовят переводчиков там, где складываются крепкие научно-педагогические школы. Только они способны серьёзно готовить и квалифицированных переводчиков, и воспроизводить кадры тех, кто может их обучать и знает, как это делать. Не претендую на глобальные обобщения, но мне кажется, что сейчас таких школ в российских вузах недостаточно. Однако они есть, они формируются, и это обнадёживает. 

4) Какое Ваше общее мнение о качестве школьного образования в России и ЕГЭ по английскому в качестве стандартизированного экзамена? 

Не могу судить об этом авторитетно, так как не изучал этот вопрос, особенно про качество экзамена. Но сейчас только ленивый не говорит о том, как упала в целом общая образованность и как сузился кругозор выпускников школ. Для переводчиков широта подготовки играет критически важную роль. Немного найдётся профессий, которые требуют такой же, как наша, подкованности в самых разных отраслях знаний – и гуманитарных, и технических. И подавляющая часть этих знаний закладывается в детстве. 

5) Идёт множество разговоров про активное внедрение искусственного интеллекта в переводческую отрасль. Согласны ли Вы с тем, что искусственный интеллект в течение 10 лет сможет в значительной степени трансформировать переводческую индустрию? 

Давайте сначала определимся с термином «искусственный интеллект», который в русском языке приобрёл неоправданно антропоморфную окраску и ассоциируется чуть ли не с мистическим представлением о некоем супермозге. На самом деле «искусственный интеллект» – это способность автоматизированной системы к самообучению, то есть извлечению выводов из собранных ею данных, а также к созданию эвристических программ для решения задач, поставленных перед системой человеком. А что такое эвристический алгоритм? Это некий метод решения, правильность которого для всех возможных задач не доказана. Про него известно, что он даёт неплохие решения в большинстве случаев, но точно так же известно, что он где угодно может дать сбой. 
Там, где задачи более стереотипны, ИИ способен показать блестящие результаты. Но в нестандартных обстоятельствах, как всем хорошо известно, ИИ иной раз показывает результаты, над которыми можно только посмеяться. 
Что касается переводческой индустрии, то она уже в огромной степени трансформировалась: мы уже привыкли читать сайты и инструкции к оборудованию в автоматическом переводе на любые языки. Но при этом мы с вами знаем, что никто не гарантирует нам 100-процентную точность этих переводов, и грубая неточность может подстерегать нас в любом месте. Думаю, что автоматический перевод приближается к тому пределу, за который ему уже не «перепрыгнуть». Есть граница, за которой начинается «квантовое мышление», по определению Р. Пенроуза, – способность, свойственная только человеку. Квантовое мышление – это, по сути дела, и есть понимание смысла дискурса. Как научить этому ИИ, не знает никто, и есть подозрение, что это невозможно. 

6) Насколько, на Ваш взгляд, на сегодняшний день, престижна профессия переводчика и оплачивается ли она должным образом? На примере западных расценок очевидно, что оплата труда там на порядок выше за пределами России. 
Профессия престижна, но оплачивается плохо. А разве достойно оплачивается у нас труд учителей, преподавателей, врачей? Увы, но человек – единственная производительная сила, на которой легче всего сэкономить, что и делается. Высокое качество перевода – не настолько критически важный критерий в глазах большинства работодателей (и в том числе государства), чтобы они отдавали предпочтение более высококвалифицированным переводчикам, чей труд будет оплачен наравне с западными коллегами. 

7) Вы перевели ряд книг с английского языка на русский язык, среди которых очень известная «Алиса в стране чудес». Скажите, пожалуйста, если коротко разделить на этапы перевода книги, то из чего складывается такая работа? Также интересно узнать причину для перевода этого произведения на русский язык, несмотря на то, что оно уже давно было переведено разными переводчиками. 

Такие произведения, как «Алиса в Стране Чудес», должны, что называется, прорасти в тебе. Я изучаю произведения Кэрролла много лет, и эти переводы – результат многолетнего погружения в мир этого автора, изучения обширной литературы. 

То, что Кэрролл много раз переводился, меня не смущает. Во-первых, я ясно вижу ошибки своих предшественников, и некоторые из них – чего уж скрывать – довольно серьёзные (эти ошибки я подробно охарактеризовал в комментариях к двуязычным изданиям «Приключений Алисы в Стране Чудес» и «Путешествия в Зазеркалье» издательства «Аудитория»). 

Позвольте также без всяких эмоций констатировать простой, но неоспоримый факт: я всё-таки первый профессиональный переводчик Кэрролла, потому что перевод – моя специальность по образованию, научно-исследовательской работе и педагогической деятельности. Как хотите, но я всё-таки не могу считать профессиональным переводчиком того, кого в вузе целенаправленно учили не специальности переводчика с английского языка во всём многообразии её аспектов, а, скажем, литературоведению или ориенталистике, не говоря уже об электротехнике или химии. Кому-то из читателей это, может быть, неважно, а для кого-то, думаю, имеет значение. Так же как пришедшему на приём к врачу, я полагаю, небезразлично, учился ли доктор в медицинском вузе или изучал, к примеру, ботанику. 

Вот для тех, для кого профессионализм имеет значение, я и создавал свои переводы. Как пела Мэрилин Монро, 
Maria Callas is booked in Dallas… 
Specialization 
Specialization 
They’ll love your high notes if 
If you specialize. 

8) Какими инструментами, Вы, как переводчик, пользуетесь? Я имею в виду программное обеспечение, словари, корпусы и т.д? 

Я владею и пользуюсь всеми современными программными средствами. Впрочем, системами переводческой памяти я уже не пользуюсь сегодня просто потому, что не занимаюсь переводами стандартизованных текстов, для которых эти системы предназначены. 

Корпусами как иностранных языков, так и русского я пользуюсь очень активно, так как они позволяют лучше оценить и частотность тех или иных словосочетаний и оборотов, и период, когда они вошли в употребление. 

9) Созданный вами НБАРС продаётся даже на Amazon и имеет очень хорошие отзывы. Почему возникла необходимость создания этого словаря? 

Государственное издательство «Русский язык» (ныне уже, к сожалению, не существующее) обратилось ко мне с предложением создать «Новый Большой русско-английский словарь» в конце 1980-х годов, когда, как известно, произошла перестройка, страна стала открываться миру, русская лексика подверглась коренным трансформациям и стало ясно, что страна остро нуждается в новом русско-английском словаре на смену устаревшему словарю А. И. Смирницкого. Словарь делался долго, около 15 лет. Я подробно описал то, что было сделано для НБРАС, в статье «Новый большой русско-английский словарь как отражение нового в лексике двух языков на рубеже тысячелетий» – http://yermolovich.ru/index/0-21 

10) Вы учились в художественной школе с раннего детства? Насколько я понимаю, вы занимаетесь иллюстрациями профессионально? Насколько важную роль играет в вашей жизни иллюстрирование? 
Да, я учился в художественной школе с первых дней первого класса (и ходил туда каждый день параллельно с обычной школой). Позднее поступил по конкурсу в Московский академический художественный лицей (тогда он назывался несколько иначе). В общем, к моменту получения аттестата зрелости у меня уже было в кармане свидетельство о среднем специальном художественном образовании (примерный эквивалент диплома современного бакалавра), и я имел право устроиться работать профессиональным художником или, например, учителем изобразительного искусства. 

Став всё-таки переводчиком, я продолжал заниматься живописью и графикой уже скорее как хобби, хотя хорошее знание истории и техники искусства очень помогало мне в том числе и в переводе. Новый толчок этому делу в моей жизни дали современные технологии – компьютерные планшеты позволяют работать почти в любой технике, но при этом освобождают художника от возни с кистями, которые нужно постоянно мыть и чистить, с красками, которые долго сохнут, подрамниками, на которые нужно набивать холсты, и так далее. Рисовать стало подлинным удовольствием. 

Тому, что я стал публиковать свои иллюстрации, а не только работать для себя, «помог» случай. Когда планировалось первое издание «Алисы в Стране Чудес» в моём переводе, первоначально рисунки были заказаны художнику из одного сибирского города (мы нашли его работы в Интернете, и они нам понравились). Был заключён договор, и художник приступил к работе. Но произошло непредвиденное: иллюстратор серьёзно травмировал руку и работу приостановил. А времени ждать его выздоровления не было, вёрстку книги требовалось сдать в типографию к определённому сроку. Вот издатель и предложил мне взяться за эту работу, благодаря чему эта книга, а затем и дальнейшие издания Кэрролла вышли с моими иллюстрациями. 

11) Каким образом, по Вашему мнению, переводчику стоит развивать свою эрудицию, так необходимую для работы на высоком уровне? 

90 процентов знаний закладываются в память человека в детстве, причём именно тогда они усваиваются легче всего. Взрослому человеку нужно предпринимать уже гораздо больше усилий, чтобы наверстать упущенное в юности. Но развивать эрудицию нужно всю жизнь, и главное здесь – взять себе за правило: если в какой-то ситуации или в разговоре вы осознали, что о чём-то не слышали или плохо понимаете, восполните пробелы немедленно, не откладывая на потом! Тем более что сейчас это проще простого. Ну, и в целом, нужно, конечно, читать новости, смотреть образовательные телеканалы. При этом, конечно, отличать подлинно научную, полезную информацию от псевдонауки. 

12) В одном из интервью Вы сказали о том, что в вашей библиотеке около 3000 книг. Какие самые интересные книги вы прочитали в 2018 году? 

Трёхтомные дневники Корнея Ивановича Чуковского. Это целая эпопея жизни гениального человека, близкого мне по профессии и мировоззрению. Я остро осознал, какую тяжелейшую жизнь, несмотря на потрясающую популярность и кажущееся благополучие, прожил этот человек, который к тому же не умел хлопотать за себя, но не мог отказать никому в помощи. Регулярно возобновляющаяся травля, запреты на публикации, гибель троих детей, болезнь, в целом тяготы самых жутких периодов отечественной истории… Читая книгу, я спрашивал сам себя: а выдержал бы я всё это? Честно говоря, не знаю ответа. 

13) Есть теория о том, что для того, чтобы овладеть каким-либо навыком на мастерском уровне, требуется не менее 10 000 часов. Как вы считаете, сколько требуется времени, чтобы овладеть навыком перевода на высоком уровне? 

Вот уж не знаю, уместны ли здесь какие-то количественные параметры. Залог мастерства – это всё-таки какие-то задатки, способности к избранному делу. Но если исходить из их наличия и задуматься о том, сколько часов надо посвятить учёбе и практике, то, скажем 2 часа ежедневно в течение десяти лет дают нам около 7000 часов. Пожалуй, это необходимый минимум. 

14) Если бы Вы могли дать себе совет в прошлое, скажем, 20-30 лет назад касательно карьерного и профессионального развития, что бы вы сказали себе? 

Я не вижу в своей жизни каких-то упущенных возможностей для развития. Период двадцати-тридцатилетней давности открывал кому-то перспективы быстрого обогащения через бизнес. У меня были коллеги-переводчики, которые занялись коммерцией, потом открыли банк и в конце концов стали олигархами. Но я вряд ли смог бы повторить такой успех просто потому, что не имею способностей к бизнесу. Административные должности меня тоже никогда не привлекали (несколько раз мне предлагали заведование кафедрой и даже факультетом в некоторых вузах, но я отказывался, не желая загружать себя чиновнической работой). 

Научная карьера утратила в нашем обществе прежнее значение, но то, что я мог осуществить, я осуществил, написав кандидатскую и докторскую диссертации. Может быть, с высоты сегодняшнего опыта я сказал бы себе, что докторскую (которую я защитил в 2005 году) надо было начинать писать раньше. Впрочем, вряд ли это что-то серьёзно изменило бы в моей жизни. 

15) Финальный вопрос. Что вы хотели бы после себя оставить в качестве наследия? 

Да вроде бы кое-что уже оставил – словари, учебники, переводы, которым, я надеюсь, суждена какая-то жизнь. Хотелось бы, чтобы нашла когда-нибудь внедрение в жизнь новая универсальная система русско-латинской транслитерации, которую я разработал и предложил в ряде научных публикаций, в том числе в статье «О пользе транслитерации». Вы подали мне идею – надо будет выложить эту статью на сайте, чтобы её легче было найти всем, кому это интересно. 

Спасибо большое!

​

Очень много полезной информации вы можете найти на сайте Дмитрия Иванович Ермоловича www.yermolovich.ru